Бои 385-й стрелковой дивизии в марте 1943 года

Ситуация в полку и дивизии к началу марта 1943 года

К марту 43-го 385-я стрелковая дивизия (в составе 10-й армии Западного фронта) уже почти месяц как находилась в непрерывных боях. Последний крупный натиск был в феврале, когда дивизия (а конкретно 1266-й, 1268-й и 1270-й стрелковые полки) штурмовала немецкую оборону в районе Орловщины (тогда ещё не было Курской дуги как таковой, просто сплошной фронт позиционных боёв). Из документа от 1.03.1943 мы видим страшную картину:

• 1266-й стрелковый полк (сосед слева от 1268-го, где служил Иван Ш.) имел в стрелковых ротах по 8-13 человек (!) всего. То есть, не взводов, не отделений, а во всей роте оставалось меньше ротного состава.
• 1268-й стрелковый полк, тот самый, где воевал Иван Ш., был в чуть лучшем, но всё равно катастрофическом состоянии: 1-я рота — 9 человек, 2-я — 10 человек, 3-я — 11 человек... Девятая рота, самая "сильная" — аж 13 стрелков. Всего в полку оставалось 86 бойцов на передовой. Это не опечатка. Восемьдесят шесть. При штатной численности стрелкового полка в 2,5–3 тысячи человек. По сути, от каждого батальона оставались силы примерно одной усиленной роты.
• Общие потери дивизии с 22 по 28 февраля составили 2307 человек (674 убитых, 1633 раненых). Для сравнения, это больше, чем весь первоначальный состав 1268-го полка.
• Трофеи, конечно, были (16 пулемётов, 88 винтовок, 2 миномёта, 48 тысяч патронов), но это мало утешало, ибо свои потери нечем было восполнить. Людей катастрофически не хватало. Роты фактически превратились в взвода, взвода — в отделения.

В такой мясорубке люди держались на пределе. Бойцы были измотаны физически, морально подавлены постоянными обстрелами, контратаками, потерями друзей, командиров, отсутствием нормального сна, горячей еды и сухих ночлегов. Мартовские снега, грязь, пронизывающий ветер добавляли свои "прелести".

Задача дивизии на тот момент (с 2.03.1943) звучала так: штурмовыми отрядами взять высоту 223.0 (ключевую точку немецкой обороны) и расширять плацдарм южнее Шипиловки, Носовки и Ясенка. Немцы же сидели плотно, опираясь на подготовленные позиции 208-й пехотной дивизии (три батальона, усиленные артбатареями, миномётами и десятком станковых пулемётов на высотах 218 и 223). По сути, наша пехота должна была лезть на пулемётно-миномётный огонь, в лоб, без нормальной артподготовки (потому что снаряды тоже были на исходе).

Ночь с 11 на 12 марта. Боевое охранение

Именно в эту ночь Иван Ш., автоматчик роты автоматчиков 1268-го сп, заступил в боевое охранение №2 (так официально называлась позиция). Это не полноценная застава и не секреты-середняки, а именно боевое охранение — маленькая группа бойцов (в данном случае 8 человек, включая командира взвода, старшего лейтенанта Алексеячука Ивана Семёновича), выдвинутая вперёд от основной линии обороны, метров на 400–500, ближе к немецким позициям.

Задача такого охранения не "держать оборону до последнего", а:

1. Обнаружить противника на подходе (засветить фактом, что немцы не могут просочиться незаметно).
2. Задержать его на какое-то время (хоть на 5–10 минут).
3. Дать сигнал основной линии обороны (ракетой, проводом, криком — неважно).
4. По возможности, захватить языка (пленного) или хотя бы выяснить численность и намерения врага.

Вот эти восемь человек и были той самой тоненькой ниточкой, отделявшей немцев от наших окопов. В группу входили:

• Старший лейтенант Алексейчук И.С. (командир взвода автоматчиков, 22 года, украинец, член ВКП(б)) — старший группы.
• Красноармеец Осипов Алексей Дмитриевич (28 лет, русский, беспартийный, призван из Щёлковского РВК Московской обл.) — автоматчик.
• Красноармеец Ш. Иван Алексеевич (36 лет, русский, беспартийный, из Кимрского РВК Калининской обл.) — тоже автоматчик.
• И ещё пять человек, чьи фамилии, к сожалению, не попали в наградные листы (вероятно, были менее отличившиеся или погибли).

Расположились они северо-восточнее села Шипиловка (ныне Орловская область, тогда — часть Калининской оккупированной территории), в небольшой лощине, метрах в 500 южнее деревни Носовка. Место выбрали не случайно: лощина давала укрытие от прямого обстрела, а обзор позволял видеть подступы с немецкой стороны. Окопчик был мелкий, скорее щель в снегу и мерзлоте, глубиной чуть выше пояса, замаскированный ветками и снегом. Вооружение стандартное: автоматы ППШ (у Алексеячука и Осипова точно были, у Ивана Ш. — тоже, иначе не был бы автоматчиком), пару гранат РГД, один ручной пулемёт ДП на всю группу (вероятно, был у самого опытного стрелка).

Немецкая разведгруппа

Одновременно на немецкой стороне, в лесу южнее Диберки (6 км севернее Людиново), в штабе 692-го пехотного полка 339-й пехотной дивизии (обрати внимание, не 208-й, которая стояла перед нами, а другой дивизии, видимо, её подбросили для усиления), готовилась разведка боем.

Из дальнейших допросов пойманного немца, рядового сапера Вильгельма Шмидта (21 год, призван в 1940, шофёр по гражданке, числился в сапёрном взводе штабной роты 692 ПП), выяснится, что группа формировалась тщательно:

• Общая численность — 55 человек (да, именно столько, как указано во всех наградных листах наших бойцов).
• Делилась на три части:

1. Ударная группа (5 человек, включая лейтенанта Майница, опытного разведчика) — основная задача захват пленного, шли впереди, вооружены пистолетами, ножницами для проволоки и двумя гранатами каждый.
2. Подрывная группа (ещё 5 саперов позади) — взор.
3. Группы обеспечения (по 15–18 человек справа и слева) — фланги прикрывали, должны были отсечь возможный огонь русских по ударной группе.

Возглавлял всю операцию лейтенант Майниц (имя потом всплывёт в допросах). Этот самый Майниц был не новичок, хорошо знал местность, наши минные поля и ориентиры. Задачу поставили жёстко: взять языка (русского солдата, сержанта, хоть кого-то, знающего обстановку) и выяснить:

• какие силы перед ними,
• где огневые точки,
• есть ли укрепления в глубину.

Немцы, учтя прежние ошибки (когда наши пленые успевали рассказать о системе огня до того, как их эвакуировали), решили действовать нагло и быстро:

1. Прошли через свою проволоку (она была в один ряд, низкая, почти под снегом).
2. Пересекли минное поле (Майниц вёл, знал проходы).
3. Подкрались к нашему окопу боевого охранения.

Бой. Собственно, подвиг Ивана Ш.

Было примерно 5:25 утра 12 марта. Ещё темно, но небо уже светлело на востоке (в марте солнце встаёт около 6 утра). Немцы, соблюдая тишину, подползли вплотную (метров 10–15) к окопу наших восьмерых. Вдруг один из саперов (тот самый Вильгельм Шмидт, будущий пленный) нечаянно зашуршал или зацепил ногой сук — наши бойцы мгновенно среагировали.

Осипов (по наградному листу) первым открыл огонь из автомата (другие пишут, что Алексейчук дал команду, но выстрел пришёл от Осипова). Немцы, не ожидая такого быстрого отклика, рванули вперёд, бросая гранаты (те самые две штуки на каждого бойца ударной группы). Завязался страшный, короткий, почти в упор бой.

Вот как это выглядело со стороны:

• Алексейчук (комвзвода) командовал, корректировал огонь, сам стрелял из ППШ.
• Осипов Алексей Дмитриевич бил длинными очередями, отсекая группы обеспечения слева и справа (именно за это получит медаль "За отвагу").
• Иван Ш. занял позицию правее, поливая автоматным огнём прямо перед собой (туда шла ударная группа немцев).
• Остальные 5 бойцов вели огонь кто как мог: кто-то из винтовок, кто-то тоже из ППШ.

Немцы, получив внезапный отпор, всё же попытались окружить наш окоп. Связь с основной обороной (1268-й полк) была на пределе — провод оборван ещё в первый момент атаки, ракетницы у бойцов быстро расстреляли, кричать было бесполезно (шум боя, стрельба, взрывы гранат). По сути, эти восемь человек остались один на один с полусотней гитлеровцев.

В этот момент Иван Ш. получает тяжёлое ранение в голову. Документы не пишут точно, пуля, осколок или шальная дробь от своей же гранаты, но факт: он ранен в левую часть головы с выбиванием глаза. То есть, мгновенно потерял зрение слева, хлынула кровь, наверняка был болевой шок, рваные ткани, осколки кости... По всем медицинским понятиям, человек с таким ранением обязан был:

1. Упасть без сознания.
2. Кричать от боли.
3. Выпустить оружие.
4. Ждать смерти или эвакуации.

Но Иван Алексеевич не упал. Не закричал. Не выпустил автомат. Ранение было настолько тяжёлое, что обычный человек просто не смог бы продолжать бой. Однако Ш. оставался в сознании, превозмогая чудовищную боль, кровотечение, темноту в одном глазу.

Наградной лист говорит сухо: "Будучи ранен, не покинул поле боя, а сражался до его исхода..." Исход же был таким:

• Немецкая ударная группа (5 человек во главе с лейтенантом) сумела ворваться в окоп, началась рукопашная (автоматы в упор, приклады, ножевые удары — это уже не стрельба, а выживание).
• Алексейчук (командир взвода) в этот момент увидел, что один немец (Вильгельм Шмидт) замешкался, не успел выскочить, и лично скрутил его (это подтвердили потом все документы, допросы немца и наши сводки).
• Осипов и ещё двое-трое бойцов отбивали фланговые группы, не давая им сомкнуть кольцо.
• Иван Ш., полусидя, полулёжа в окопе, левой рукой держась за стенку (чтобы не упасть), правой продолжал стрелять из автомата (вероятно, одиночными, точность уже не требовалась, просто надо было держать немцев на дистанции). Голова кружилась, в глазах темнело, но палец на спуске работал.
• Группы обеспечения немцев (те самые 2 по 15–18 человек) открыли пулемётный огонь по нашему окопу, но слишком поздно — ударная группа уже откатывалась назад, неся потери.

Через 7–10 минут (это очень долго в таком бою) немцы поняли, что пленного не взять, да и своих теряют зря. Лейтенант Майниц дал отход. Группы обеспечения прикрыли отступление огнём, но наши бойцы уже не отвечали — патроны были на исходе.

Итог схватки:

• Немцы оставили на поле до 20 трупов (это многократно подтверждено: журнал боевых действий 385 сд, 1268 сп, допросы пленного Шмидта, наградные листы всех участников).
• Раненых они, как обычно, уволокли (точное число неизвестно, но явно не меньше десятка).
• Сам Вильгельм Шмидт, сапер, стал пленным (его Алексейчук свалил ударом приклада или скрутил, точно не пишут, но главное — живой).
• Наши потери: двое убитых (из тех пятерых, чьи фамилии не попали в награды).

Что сделали дальше

1. Алексейчук сразу допросил Шмидта на месте (базовые вопросы: часть, подразделение, задача) — это заняло минут 15–20.
2. В 6:00 (уже рассветало) дали сигнал в штаб 1268-го полка (вероятно, ракетой или связным).
3. К 6:30 подошла группа усиления (от основной линии обороны) — забрали пленного, раненого Ивана Ш. и тела своих убитых.
4. Только через 3 часа (около 9 утра 12 марта) штаб 385-й дивизии узнал о пленном (вот она, причина приказа № 5/н от 13.03.1943 генерала Любарского — ругань на начальников штабов за задержку информации).
5. Штаб армии (10-я армия Западного фронта) получил данные через 13 часов (уже к вечеру 12 марта) — отсюда и арест начальника 2-го отделения майора Бычкова за "безответственное отношение к доставке пленных".

Самого Ивана Ш. увезли в медсанбат 385-й дивизии, оттуда — в армейский госпиталь. Операция, перевязки, первичная обработка раны заняла сутки-двое. Выбитый глаз, естественно, спасти не смогли — удалили на месте.

Награды

Уже 15 марта 1943 выходит приказ № 5/н по 385-й стрелковой дивизии (подписан командиром дивизии, полковником Сальниковым):

• Иван Алексеевич Ш. награждён Орденом Красной Звезды (наградной лист подписан тем же числом).
• Старший лейтенант Иван Семёнович Алексейчук представлен к Ордену Красного Знамени (но дали всё-таки Красную Звезду, видимо, вышестоящие инстанции "понизили").
• Красноармеец Алексей Дмитриевич Осипов — Медаль "За отвагу" (хотя в наградном листе командир полка писал, что достоин Красной Звезды, но опять "урезали").

Заметьте, все три документа датированы одним числом, один командир подписывал, одна операция.

Дальнейшая судьба Ивана Ш.

В апреле 1943-го, после длительного лечения (черепная рана такого типа заживает месяцами), Ивана переводят в 416-й армейский ветеринарный лазарет 21-й армии (дивизия к тому моменту уже была передана на другой фронт). Казалось бы, куда ветеринару боец с выбитым глазом? Но нет, он сам попросился ухаживать за лошадьми.

Почему? Потому что в ту войну лошадь была не просто тягловой силой, а фактически живой бронёй для пехоты: везла орудия, миномёты, ящики с патронами, раненых. А в 1943-м лошадей гибло едва ли не больше, чем людей (от артобстрелов, мин, голода, истощения).

Из второго наградного листа (от 23.05.1945, уже за подписью начальника ветотдела 21-й армии полковника Василевского): "Товарищ Ш. отводит все силы для быстрейшего возвращения лошадей в строй. Только за последнюю операцию через его руки прошло 112 лошадей..."

За это его представят (уже в конце войны) к Ордену Отечественной войны II степени.

В наградном листе честно написали: "Трижды ранен. Последнее ранение в голову с потерей глаза — март 1943"

То есть, официально зафиксировано, что это был третий (и самый тяжёлый) его ранение за войну.

Что это был за подвиг?

Не просто "отбил атаку" или "удержал позицию". В условиях:

1. Полк разгромлен (86 человек на 3-километровом фронте).
2. Ресурсов (людей, патронов, снарядов) нет.
3. Задача — не обороняться насмерть, а выявить врага и задержать его ровно настолько, чтобы основная линия обороны успела среагировать.

Иван Ш. сделал главное:

• Не дал немцам застать себя врасплох (Осипов первый дал очередь).
• Выдержал первые 2–3 минуты решающего ближнего боя.
• Получив смертельное по сути ранение, не покинул строй, продолжая вести огонь.
• Этим дал возможность Алексейчуку захватить языка (пленного).
• Сорвал всю немецкую разведоперацию.

Если бы немцы тогда прошли, они бы вскрыли всю нашу ослабленную оборону, вышли в тылы, началась бы очередная мясорубка. Но эти восемь человек, ценой двоих убитых и одного тяжелораненого, этого не допустили.

В Красной Армии (в отличие от поздних мифов) героем считался не обязательно тот, кто "шёл на танк" или "в одиночку держал оборону сутки". Героем был тот, кто в нужный момент, в нужном месте, с теми ресурсами, что имел, сделал ровно то, что требовалось.

Иван Алексеевич Ш., автоматчик из Кимр Калининской области, 36 лет, беспартийный, рядовой, именно так и поступил.

Орден Красной Звезды № 380928 ему вручили уже в госпитале, с повязкой на месте левого глаза.

Он дожил до Победы, вернулся домой, и, как многие фронтовики, больше никогда не рассказывал об этом бое — просто жил, работал, растил детей.

Вот такой подвиг.

Документы для справки:

• ЦАМО РФ, фонд 466 (10 А), оп. 5866, д. 289, л. 140 (приказ Любарского от 13.03.1943).
• Фонд 7911 (1268 сп), оп. 69736, д. 10 (Журнал боевых действий полка).
• Фонд 385 сд, наградные листы № 5/н от 15.03.1943.
• ОБД "Память народа" — все четыре наградных документа есть в открытом доступе.

Вот это и есть настоящая война.

С праздником, товарищи.

Ждите... 0 сек.